Афганские страницы Александра Цыплина

НАМ «помогает» его альбом, добротно выполненный во время трёхнедельного отпуска, который Александр Викторович получил «благодаря» контузии. Большая часть этого, с позволения сказать, документа – фотографии, они перемежаются рисунками, цитатами, стихами...

«Ничего, что кажется порою, здесь тревожно, словно на войне. Знаю, сердцем ты всегда со мною, мама, неизменно помнишь обо мне» – напишет на одной из страниц Александр Викторович. Конечно, мать помнила о сыне и не верила в ходившие по селу разговоры о том, что Саша находится в Афганистане. К тому же солдатские письма приходили не полевой почтой, на обратном адресе значился г. Керки. В учебную часть этого города Александра Цыплина направили из Багратионовска Калининградской области, где начиналась его армейская служба и где он получил военную специальность – начальник локационной станции наземной разведки.

В то, что в скором времени он окажется на настоящей войне, он и сам слабо верил. Слышал, конечно, об Афгане, но до конца не осознавал, что это такое, пока не оказался по ту сторону мирной жизни. Это произошло в середине февраля 1984 года. На территорию мятежной республики их перебросили тогда на вертолётах.

Продолжаем вместе с Александром Викторовичем листать альбом. «Кировская область, Черкасская, Ворошиловградская, Днепропетровская, Удмурдская АССР, Туркменская ССР» – адреса сослуживцев из разных уголков Советского Союза.

– Среднеазиатский пограничный округ состоял в основном из украинцев, от общего числа военнослужащих их было процентов 60, около 30 – русских. Ну, а в состав оставшихся десяти процентов входили таджики, они были переводчиками, узбеки, ребята из Прибалтики, Белоруссии, – рассказывает воин-интернационалист Александр Цыплин.

Многонациональный состав 3-й мотоманевренной группы базировался возле кишлака Мардиан, там дальнеконстатиновец прослужил год и четыре месяца во внештатной десантно-штурмовой группе. Каждый месяц солдаты вылетали в определённый район Афганистана на зачистку, уничтожение бандформирований. Ещё мотоманевренная группа несла ответственность за газопровод, пересекавший границу. Экипажем около 30 человек они выезжали на машинах на трое суток. Передвигались в темноте без освещения, перекрывали направления, наиболее используемые моджахедами. Диверсий те совершали немало, пресекать их нужно было незамедлительно.

– За время моей службы газопровод подрывали один раз, – вспоминает Александр Викторович. – Приехавшие из Советского Союза специалисты его быстро починили.

«Застава, вышка, лента КСП. Лишь только здесь понять нам суждено, что для того мы ходим по тропе, чтоб солнце заглянуло в каждое окно».

А троп было немало. Особенно труднопроходимых, как во время очередной операции, когда БТРы блокировали определённый район кишлака, а пехота исследовала непролазные места.

Его последняя операция была тяжёлой. В горах, в пещерах у душманов, размещались укрепрайоны. Сапёры завозили в пещеры по 100 килограммов взрывчатки, но, несмотря на внушительный вес, разрушить подобное строение было почти невозможно. В пещерах находили продовольствие, а рисом были засыпаны практически все углы.

В скольких боевых операциях участвовал Александр Цыплин, он не считал, да и не принято это было. В основном разворачивались они вдоль границы. В случае какого-то прорыва за внештатной десантно-штурмовой приходило порядка пяти «бортов». В мотоманевренной группе, базировавшейся в Байском саду, был свой аэродром. Военные грузились в вертолёты со всем своим имуществом: тревожными чемоданами, вещмешками, рюкзаками, пулемётами...

ХАДовцы* воевали хорошо, были идейными, жестокими к своим врагам. На штурме горы наши солдаты головы из-за камня не высовывали, иначе сразит снайперская пуля. А вот на сорбозов** те внимания не обращали, и ходили они спокойно во весь рост, были вроде «занавески».

Мотоманевренная группа почти всегда была под бронёй. За время пребывания моего собеседника в Афганистане, погибших он насчитал два-три человека, в основном была контузия у более чем половины бойцов. Сильно «одолевали» мины.

– Многое зависит от дисциплины, пограничные войска всегда славились порядком, – объясняет Александр Викторович.

В том числе благодаря командованию. Он помнит своего начальника заставы Виктора Ильича Торычева, боевого офицера, человека душевного, характеризовавшего себя как «третьего офицера своей нации». По национальности он нанаец, родом из Тюменской области. На одной из фотокарточек он запечатлён с одним из сослуживцев Александра Цыплина.

А вот ещё снимок: афганские мужчины разного возраста с советскими листовками.

– Как вы общались с местными жителями? – интересуюсь.

– Вступать в контакт с ними нам было запрещено. С местными солдатами мы ходили на операции, разговаривали через переводчиков. Когда я был в Афганистане, летоисчисление этой страны датировалось где-то 1268-1287 годом. По сути они жили при феодальном строе. Смотреть на афганцев было страшно: единственной их обувью круглый год были резиновые калоши. Летом они бегали босиком. Я видел, как они обрабатывали поля: по жнивью гоняли быков, зерно мололи цепями, затем веяли его лопатой. Такой был у них метод ведения сельского хозяйства.

Ещё он вдоволь насмотрелся на афганские пейзажи: ходил по пустыне, полупустыне, по сопкам, горам, в зависимости от месторасположения операции.

В Байском саду, огороженном четырёхметровым валом, солдаты ели персики, шелковицу, всё, что растёт в Средней Азии.

Видел Александр Викторович и красивейшую мечеть города Мазари-Шариф, которую называли девятым чудом света. И даже тайком её сфотографировал, когда проезжали мимо с очередной операции.

Но ничто не заменит солдату его дома. «800 дней тебе, Родина» – этой строкой открывается его афганский альбом. Домой Александр Цыплин вернулся в июне 1985-го в звании старшего сержанта.

– Мы сидели на базе с вещами, ждали вертолётов. В один прекрасный момент с поста позвонили: «Борты» идут». Мы попрощались и полетели в СССР. Это было долгожданное событие, – вспоминает Александр Викторович.

Он долго адаптировался к мирной жизни. Привык уже находиться в непрерывном напряжении, вглядываясь в каждый кустик в ночной темноте. И даже ходя мирными тропами родной Суроватихи, он ещё не скоро отвык от постоянного чувства опасности.

Афганистан оставил в его судьбе яркий след, он позволил узнать цену дружбы, товарищества, надёжного плеча, сравнить совершенно разные стороны жизни: мир и войну, когда находишься словно в другом измерении, и дни мелькают, как вспышки молний. Сверкают и настоящие – от боевых орудий. А ещё накатывают порой горькие чувства оттого, что, как выразился сам, «видимо, своё дело мы всё же не доделали». Но делали же. Честно, добросовестно исполняли свой интернациональный долг. Об этом красноречиво свидетельствуют две медали «За боевые заслуги» Александра Викторовича Цыплина.

Елена МОКЕЕВА

Фото из архива А. В. Цыплина

____________________

*ХАД – название службы государственной безопасности в Демократической республике Афганистан.

**Сорбоз – афганский солдат