Путешествие в Макрашу – день вчерашний (16+)

КРУТОЙ спуск, и вот мы на месте, среди деревенских домиков, утопающих в цветах палисадников. Добрались до места назначения. Дмитрий Валерьевич Карабельников, нижегородский краевед, уже ожидал гостей, чтобы поделиться радостными вестями. Ведь не зря своё очередное исследование он посвятил деревне Макраша. Это не первый приезд Дмитрия Валерьевича в наш район, он давно интересуется терюханами, участвовал в археологической экспедиции в Помре, собирал краеведческий материал в Большом Терюшеве.

Коллеги говорят, что у него особое чутьё на предметы старины, обязательно что-нибудь интересное отыщет. И к людям подход найдёт, они его и привечают, и воспоминаниями делятся. Парька – Парь, парька, – поглаживая по потемневшему от времени деревянному боку бочки, хвалился Дмитрий первым трофеем. – Представляете сколько ей лет! И на тебе – стоит в огороде, под дождём, хотя место ей в музее.

– Раньше парьки делали из цельного куска дерева, – прояснил историю происхождения и предназначения данного экспоната директор музея Владимир Викторович Жиляев. – По мордовским обычаям в неё девочки складывали своё приданое. Начиная с детства, рукодельничали и убирали на годы. Потом же, когда наступала пора выходить замуж, парьку забирали с собой и хранили в ней свои одежды.

Местная жительница, в огороде которой и нашёл Дмитрий бочку, тоже является прямым потомком мордвы.

– Вы-то ощущаете себя таковой? Свои корни мордовские помните? – спрашиваем её.

В ответ она лишь пожимает плечами и улыбается, но причастность и корни свои не отрицает. А парьку с удовольствием отдаёт в дар районному музею.

«Сегодня в Дальнеконстантиновском районе практически не осталось людей, осознающих себя мордвой, но иногда жители русских сёл называют выходцев из бывших терюшевских населённых пунктов «мордовками». На это женщины обижаются: «Какие же мы мордовки, сейчас мы уже русские»*.

– Ещё несколько парей отдают для музеев жители деревни, – делится радостью Дмитрий. – За что им большое спасибо!

Знакомство со старожилами

Следующие находки оказались не менее интересными, но прежде чем ознакомиться с ними, посетили местных жительниц: Валентину Климентьевну Игошину и Татьяну Васильевну Медведеву.

– Раньше славилась Макраша, – вспоминают они. – Народу много здесь жило, дёготь гнали, по дороге за школой есть овраг, там и гнали. Чуть дальше свиноферма, за ней кирпичный завод был. Глину брали в Винокурке – это 30-е годы примерно. Без дела не сидели, все работали. Ещё до революции действовал горшечный завод, изготавливали крынки, горшки, миски на продажу. Возили на базар в Перевоз и Дальнее Константиново. Здесь же у нас валяли валенки, уже позже, в войну. В пруду около Гидры брали воду для валяния.

– Была у нас тут своя гидроэлектростанция, – продолжают старожилы свой рассказ. – Стало не хватать дров для неё, её закрыли и повезли на станцию Суроватиха на санях, запряжённых лошадьми и народом. За это нам дали по отрезу на платья.

– Что сейчас, – разводит руками Валентина Климентьевна. – Раньше жизнь в деревне бурлила, народу вон сколько было. Я ведь здесь родилась, правда, по том какое-то время жила в Горьком. А детство и юность помню хорошо. Отец рассказывал, что у нас деревня строилась на болоте, что здесь первое население было из ссыльных. Много было потомков мордвы. Я ещё помню, что редкие женщины до 40-50-х годов ходили в шушпанах. Столетние старухи надевали эти национальные мордовские одежды в церковь и на кладбища, иногда на праздники. Мама моя его не носила.

Немного из истории терюхан: мордовские племена, которые впоследствии получат название «терюхане», по названию своей столицы – волостного центра Большое Терюшево, были коренным населением этих мест. В ХIV веке великий князь Нижегородский и Суздальский Константин Васильевич начинает осваивать территорию современного Дальнеконстантиновского района, учреждая здесь свою пограничную вотчину Дальнее Константиново. Между двумя мордовскими деревнями появляется одна русская. Местное мордовское население оказывается в некой культурной изоляции и начинает активно осваивать русскую культуру. В результате к ХХ веку мордва терюшевской волости почти полностью перешла на русский язык, сознательно и твердо исповедовала православие, в её повседневный обиход прочно вошла русская традиционная одежда. Однако, свои национальные черты терюхане не утратили, они сохранились, но в совершенно не похожей на другую мордву, самобытной форме.

Терюшевская волость славилась своими промыслами. Терюхане, как и русские земляки, ткали дорожки, одежду, шили куртки, кафтаны, делали нитки, сажали коноплю. Была своя школа, ведь ребятишек в каждой избе было много. Помню директора из местных – Василия Алексеевича Шаронова, продолжила рассказ наша собеседница.

– А ещё у нас рядом с деревней роща «Малютина», - продолжают рассказ старожилы. – Какие гулянья на Троицу устраивали! Собирались компании, пели и плясали под гармошку.

«…сегодня в районе осталось очень мало уникальных памятников истории и природы мордвы, именуемых священными рощами. Одна из них – роща «Малютина», которая находится возле деревни Макраша. Священные липы достигают там 300-летнего возраста. Ещё одна роща, также состоящая из липовых деревьев, стоит возле села Татарское, а у села Кажлейка красуется роща «Мольбище», название которой свидетельствует, что в глубокую старину терюхане проводили в ней свои языческие обряды и моления»*.

Кузька – бог…

– Да, был у нас такой человек в деревне, – вспоминают долгожительницы. – Разные о нём ходили слухи, жил обособленно на краю, но народ к нему шёл. А он обманывал людей, обкрадывал их, а потом за плату возвращал якобы нашедшиеся с помощью его сверхъестественных сил вещи.

«В начале ХIХ века в Терюшевской волости происходят события, о которых до сих пор ходят предания и легенды. Житель деревни Макраша Кузьма Алексеев с помощью хитроумных приёмов называет себя пророком мордовского народа и заставляет верить в свою божественную силу. Например, возвращая украденную у местного жителя корову (предварительно украденную одним из его помощников). Объясняет это содействием богов. За год действий «Кузьки-бога», как называли его жители окрестных деревень, население практически перестало ходить в православные церкви. Постепенно в среде терюхан начинаются волнения социального характера. В конце концов, правительство области для решения проблемы посылает вооружённый отряд, который захватывает лжепророка. Большинство его сторонников были казнены, а сам он отправлен в ссылку в Сибирь»*.

– Что с ним сталось, не знаем, – говорят женщины. – Вроде, в тюрьму попал, потом сгинул. Да бог с ним…

И в завершении нашей беседы нижегородский краевед Дмитрий Карабельников стал показывать новые находки.

– Посмотрите, это зыбка на пружине, – сказал он. – Сохранилась в идеальном состоянии, раньше в таких новорождённых качали, пружина оттягивалась и укачивала ребёнка. А это традиционная одежда, её можно отреставрировать и в музей: это два шушпана, пояс, онучи, полотенца – всё подарили местные жители.

Красивая деревня Макраша! Большинство домиков обихожено, в палисадниках буйно цветут всевозможные кустарники и цветы. И жители здесь красивые, а красивы они своим добродушием, отзывчивостью и богатейшей историей своего родного края.

Екатерина ВАРНАКОВА

Фото автора

На снимках: Нижегородский краевед Дмитрий Валерьевич Карабельников с директором районного краеведческого музея                          Владимиром Викторовичем Жиляевым рассматривают подарки жителей Макраши.

                         Терюханские парьки станут украшением любого музея.

*– В материале использованы цитаты из статей Нижегородского краеведа Дмитрия Карабельникова