Зенитчица Валька Герасят (16+)

Девушки все как на подбор по-деревенски крепкие, стояли в чём мать родила перед комиссией военкомата, куда их пригласили по повестке. Забрали тогда всех: если уж в колхозе выкладывались, то и на фронте выдюжат.

«Над нами «мессеры» кружили»

«Очередная учебная тревога! Которая за ночь? Шестая что ли?» - вскочив с кровати под команду старшины, промелькнуло в мыслях у Валентины. Думать было некогда: буквально за секунды девушкам-зенитчицам нужно было быстро запрыгнуть в юбки, нырнуть в гимнастёрки и быть готовыми на передовую. «Наверное, и Шурку из второй батареи так же муштруют», - думала Валя, заканчивая свой военный туалет пилоткой, где девчонки хранили целый клад разных мелких принадлежностей в виде ниток, иголок, чтобы всё под рукой.

И опять в первой батарее отбой. Засыпая, Валька Герасят, так её кликали в родной Муравьихе (из-за деда Герасима), вспоминала, как по направлению колхоза в лютый мороз они копали противотанковые рвы в Богоявлении, а хозяйка квартиры, где они временно проживали, поила их, продрогших до костей, горячим чаем. А потом колхоз снова отправил из дома в Лопатинский район. Или тот месячный карантин в Дзержинске, где оказались после военкомата, и в котором девчонок учили военной дисциплине и обращению с телефоном, что ей, простой колхознице, ну никак не поддавался! Думала о том, как принимали присягу в декабре 1942-го и ту дорогу на завод имени Свердлова, со всех сторон окружённого нашими батареями, его охраняющими.

Спустя недолгое время тревоги перестали быть учебными...

- Я была третьим номером, устанавливала взрыватель. Когда комбат командовал: «Огонь!», я должна была очень громко кричать то число, которое он скажет. Около меня стоял заряжающий. Третий и четвёртый определяли азимут, а пятый и шестой за одну секунду устанавливали снаряд. А он тяжёлый! Рядом находился какой-то газовый завод, целый день дымка. Мы не вылазили из противогазов, снимали их только, чтобы покушать и спать. Намучились... - вспоминает Валентина Фёдоровна Ягельская (Базурина).

Стреляли часто. Немец рвался к заводу, чтобы нарушить его работу по производству разнокалиберных снарядов, их вывозили составами, на машинах, лошадях. Каждый день в одно и то же время 5-6 «мессеров» появлялись в небе. Зенитчиц учили узнавать вражеские самолёты по звуку. Фашисты прорывались к автозаводу в Горький и даже бомбили этот стратегически важный объект.

В 1943-м стало полегче, немца погнали прочь от Москвы, и звук вражеских бомбардировщиков всё реже слышали над Дзержинском. Валентину Базурину перебросили в другую батарею по охране производства танковых запчастей. А в конце 1944-го она отправилась на другой конец страны.

На Дальнем Востоке

Кристальная вода реки Ботчи журчит по камушкам, пить — не напиться, но ледяная, аж обжигает.

- Однажды я прошла через эту Ботчу, так ближе было, другой дорогой гораздо длиннее, вот я и решила сократить путь на свою беду. Заболела малярией, даже с кровати подняться не могла. Помогли таблетки, которые врач-немец передал с моей подружкой, и я поправилась через три дня, - рассказывает Валентина Фёдоровна.

В далёком рыболовецком посёлке, куда после санпропускника их привезли пароходом из Советской Гавани, они выполняли ту же миссию, что и в Дзержинске — охрана воздушного пространства вверенной им территории. Там не стреляли, несмотря на то, что самолёты несколько раз пролетали мимо.

- Мы были там по фронтовой, по первой категории шли. Правда, в бухте я уже перешла на прибор, - объясняет В. Ф. Ягельская.

Хоть и не поднимали зенитчиц по тревоге, дел хватало: строили домики для командования, а самой первой поставили столовую. Валентина поработала и поваром. Дальневосточный рацион был побогаче дзержинского, и не было такого, когда, как она выразилась, «крупинка за крупинкой бегает с дубинкой»: 30 граммов перловки на первое и 60 — на второе. По праздникам в столовой бухты пекли блины, кашу варили, офицерам и каптёру - отдельный стол. Бывало, работяги просили добавочки, как тот высокого роста дед с Западной Украины: «Валя, налей мне ещё зубчику?»

А уж красной рыбы ефрейтор Базурина наелась на всю жизнь. По просьбе начальника местного рыбкомбината, командование направило служивых на засолку рыбы. Её хоть пруд пруди, а обрабатывать некому.

- Начальник нас учил: «Возьмёте селёдку и набивайте как можно больше соли в жабры, рыба своё возьмёт». А она широкая была, вкусная! Мы так и поступали, а саму сельдь трамбовали в бочки. Нам за это выделили красной рыбы, а она килограммов по 30 каждая, лежит на берегу как поросёнок. Ухи наварили на всю батарею.

Угощали ли лётчиков, что базировались неподалёку, Валентина Фёдоровна не сказала. Но как все вместе в 1945 году они встретили Победу помнит в подробностях.

- Как мы ликовали! Обнимали, целовали друг друга без разбора мужчину ли, женщину, плакали. Все были неспокойные, вздёрнутые какие-то. Радовались — жизнь начнётся, не будут люди гибнуть! - моя собеседница не сдерживает слёз.

Три присяги

Присягу Валентине Базуриной довелось принимать трижды: одну - в 1942-м в Дзержинске, дважды — на военном производстве.

После войны она работала в Горьком на военном складе, где обрабатывали танковые стёкла и прочие мелкие детали, в том числе тракторные. Причастных к процессу заставляли принимать присягу. Трудилась потом на строительстве водоочистительной башни на Мызе, когда и кирпич, и тяжеленный раствор таскали на носилках. Потом — на торфяных разработках, затем - на прокладке трубы в Сормове. В октябре 1951 года Валентина последовала за мужем Герасимом Макаровичем на его родину в Крым.

- 25 октября 1951 года я ступила на крымскую землю, - Валентина Фёдоровна называет точную дату.

В Симферополе, где прожила более 60 лет, она стала работать на знакомом производстве: военном складе, где также чистили детали. И вот она, третья присяга.

Но на заслуженный отдых ушла из сельского хозяйства, потрудившись на одном месте 24 года.

Вспоминая былое

Застала Валентину Фёдоровну за прослушиванием радиопередачи. Это её единственный источник информации, наряду с телевизором, его она тоже может только слушать, глаза не видят. А раньше очень любила читать Пушкина, Некрасова, до сих пор помнит их стихи. Библию прочла три раза. Кстати, в Симферополе она жила неподалёку с церковью, в которую ходил Лука Крымский, прославленный в лике святых.

Хоть и не принято было в советские годы Бога вспоминать, на войне молились тайно, кто под одеялом, кто уйдёт подальше от посторонних глаз, так сказала моя собеседница.

Она бы и сейчас с лёгкостью справилась с той зенитной установкой, в свои 91 имеет память, которой позавидовали бы молодые. Помнит своих подружек со всего Советского Союза, имена их, звания, как носили в карманах купленные на рынке небольшие ложки с вилкой на другом конце и как заплетённые в косички волосы прикалывали булавкой к пилоткам.

Валентина Фёдоровна имеет орден Отечественной войны и медаль «За победу над Японией», их ей вручали в военкомате.

- Да я ведь не была на фронте-то, всё в тыловых частях, - несколько смущаясь начнёт нашу беседу Валентина Фёдоровна.

А закончит её такими словами:

- Я очень рада, что тогда всё уладилось. Только сейчас обстановка в мире тяжёлая, неспокойная...

Оттого, время от времени, вспоминая свою военную молодость, она всплакнёт, зная, какой дорогой ценой был отвоёвано мирное небо над нашими головами. И в этом великом подвиге она тоже участвовала, обычная девчонка из Муравьихи Валька Герасят.

Елена МОКЕЕВА

Фото из архива В. Ф. Ягельской

СПРАВКА

Завод № 80 им. Свердлова в годы войны являлся главным поставщиком взрывчатых веществ. Его доля в производстве доходила до 50%. Ежемесячно здесь производилось свыше 3 миллионов снарядов, бомб и мин. В начале войны был налажен выпуск гексогена, а в 1942 г. заработал крупнейший в СССР цех по выпуску тротила, позволивший увеличить мощности предприятия на 210% по сравнению с довоенными. К слову сказать, всего за годы войны Красная Армия израсходовала около 427 млн снарядов (около 300 тыс. в сутки).