Провожая птичьи стаи...

А «ПТИЦ» этих в ее жизни – целая большая стая – 85, столько лет исполняется ей в этом году. Ровесники они с Дальнеконстантиновским районом, и судьба Нины Горбуновой (в девичестве) переплетена тугой косой с его историей, родных Кужуток, где родилась и прожила все эти годы, больше – с историей страны. Хронология событий, как документальное черно-белое кино, в ее ясной до сих пор памяти, и не дают они уснуть долгими темными ночами, мелькая в ее сознании птицами, заставляя заново переживать пройденное.

Вороны

Трое детей было в семье Горбуновых Марии Васильевны и Федора Матвеевича, Нина – средняя, еще старшая сестра и брат.

– Папка у меня был очень толковый, – вспоминает она, – работал заведующим фермой, тогда это было почетно, к нему, как грамотному, вся деревня ходила писать заявления. И довоенное детство мое было счастливое. Училась, жили мы, по тем временам, в достатке. Как сейчас вижу, в первом классе в Новый год наряжалась я Снегурочкой, учительница недалеко на квартире жила, помогала костюм сшить. На елку папка за руку водил, и дали мне премию – два рубля. Радости не было конца.

В 42-м провожали отца на фронт. Уходили их из деревни шестеро. Мама, дочки и бабушка на телеге ехали с ним до Д. Константинова, а потом они с мамой отправились дальше, в Суроватиху, на поезд. Отец, словно предчувствуя, что прощается навсегда, долго оборачивался на детей и свою мать.

Письма с фронта приходили до января 43-го года, текст их наполовину был замазан. Федор Матвеевич воевал на Ленинградском фронте. Пришло известие, что боец Горбунов пропал без вести, и больше семья о нем ничего не узнала. Мама в 32 года осталась одна с тремя детьми. Двум братьям отца выпало счастье вернуться домой – Горбуновым Александру Матвеевичу и Алексею Матвеевичу.

Война подходила близко к Кужуткам – Горький бомбили, зарево пожаров наблюдали подростки, летали немецкие самолеты, сбрасывали листовки на поля, где работали женщины и дети. Колхоз остался на них: жали, косили, копали, убирали, пололи, таскали, сеяли... Матери и ребятишки.

Жили впроголодь, выручала корова, но горе не приходит одно, кормилица подавилась свеклой – пала. Спасала картошка, огород... Эти годы-птицы в жизни Нины и ее сверстников были, словно черные вороны, детство закончилось с войной, на смену ему пришли тяжелый труд, слезы, утраты, голод...

В доярки она пошла в 16 лет. Кое-как с перерывами закончила 6 классов школы, но матери надо было помогать, да и себя кормить. Подругами по ферме были сорокалетние вдовы. Но не отставала от них, неприподъемные корзины с кормом носила наравне, а молоко было семье хоть какой-то поддержкой.

Голуби

Александр Солодов пришел с фронта в 47-м, дослуживал срочную. Воевал на Украинском фронте. Он был старше Нины на пять лет. Его определили работать тоже на ферму, ручной машиной сбивать масло. Тут он и приметил худенькую, небольшого росточка девчонку. Ей исполнилось восемнадцать. Два года дружили, жалел ее, помогал тяжести на ферме но-сить... Женились по большой любви. Так накрыла ее своими крыльями голубиная стая. 60 лет прожили они рядышком душа в душу. Детей Бог не дал, возможно, сказался непосильный ранний труд на ее здоровье, так что все делили пополам, на двоих.

– Оберегал он меня, – вспоминает Нина Федоровна, – трудолюбивый был, заботливый. Всегда скотину держали, хоть и одни жили, но в деревне, если бы не держали скот, осудили бы, посчитали лентяями. Да и жили хозяйством, работали за «палочки», это потом зарплату стали платить. Бывало, чуть свет накормит всех, я встаю корову доить. Но и требовательный был, горячий. Любила я его, ведь один он у меня и был, шестой год, как нет, а все плачу.

Они и работали вместе, Александр Алексеевич – бригадиром, Нина Федоровна – его помощником. И на пенсию вместе ушли. Тогда колхоз «Мир» возглавлял Владимир Константинович Сидоров, и развивалось хозяйство, дорогу построили, фермы, многоэтажные дома, садик, школу...

– А какие дружные были, – делится моя рассказчица, – собирались вместе, пели, какие свадьбы играли! Двенадцать подруг у меня было, сейчас умерли все. Тянулись мы друг к другу. У нынешней молдежи главное – деньги, доброты стало мало, – заключает она.

Воробьиная стайка

И все же мир не без добрых людей. Одинокую жизнь Нины Федоровны скрашивают своей заботой работники социальной службы, я и застала их, когда постучалась в ее маленький домик. Не оставляет ее и внучатый племянник, который рос у них с Шурой по летам, приезжая из города. Вот и к Пасхе убрались, занавески постирали, и стало уютней в домике, который строили они с покойным супругом. Вот эту березку у дома сажали, скамеечку муж смастерил.

И сфотографировала Нину Федоровну у березки, свидетеля всех ее долгих прожитых лет, она оберегает хозяйку от грустных дум и мыслей. Вот-вот оденется листвой, зашелестит на ветру тонкими ветками, сядет на них воробьиная стайка, зачирикает весело, навстречу весне и солнышку, радуя веселым гомоном и Нину Горбунову-Солодову, простую русскую женщину, с нелегкой, но все-таки счастливой судьбой.

Антонина КУЛАКОВА

Фото автора

На снимках: У родной березки; такой была Нина Горбунова в молодости (из семейного архива)